Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Тот медленно продвигался вдоль леса с мечом за спиной — на одежде ни единого пятнышка, в движениях — ни малейшего намёка на усталость, сияющие глаза, казалось, способны прозревать сквозь экран.
И он был не один.
Хоть многие из числа участников предпочитали охотиться на монстров в одиночку, большинство объединялись с друзьями и знакомыми в группы по двое, по трое. Хоть среди девушек было немало талантливых адептов, их физические силы зачастую уступали духовным, и потому они чаще искали поддержки. Как правило, заклинательницы ходили целой толпой, заставляя всех прочих недоумевать, как они делят между собой кристаллы в случае победы над монстрами — по возрасту, силе, вкладу или ещё как?
За Ло Бинхэ гуськом следовало то ли семь, то ли восемь юных дев — Шэнь Цинцю не мог отрицать, что эта картина необычайно радовала глаз. От него не укрылось, что многие из тех, что прежде следили за триумфами Гунъи, переключили внимание на Ло Бинхэ с его выводком.
Теснее всего к юноше жалась фигурка в золотистых одеяниях дворца Хуаньхуа с ночной жемчужиной в руках [13].
Примечания:
[1] Храм Чжаохуа 昭華 (Zhāohuá) — в пер. с кит. «ясный цветок», храм здесь — в монастырском значении слова.
[2] Вершина Тяньи 天一 (Tiānyī) — в пер. с кит. «единые небеса».
[3] Дворец Хуаньхуа 幻花 (Huànhuā) в пер. с кит. «волшебный цветок».
[4] Военные науки 奇門遁術 (qímén dùn shù) цимэнь дунь шу — в пер. с кит. «делаться невидимым с помощью чар», направление заклинательства в Древнем Китае.
[5] Бессмертный мастер 仙师 (xiānshī) сяньси — звание заклинателя высокого ранга.
[6] Монстр 魔物 (mówù) моу — в букв. пер. с кит. «волшебная тварь».
[7] Магические кристаллы 念珠 (niànzhū) нянчжу — в букв. пер. с кит. «бусина чёток». Возможно, в виду имеются не естественные кристаллы, а искусственные, помещённые в тела монстров устроителями собрания.
[8] Лежалые пирожки 老油條 (lăo yóutiáo) — в букв. пер. с кит. «старые оладьи» — что-то вроде солоноватых рулетиков, которые становятся чересчур тягучими, если полежат, хоть от этого не менее вкусными.
[9] Хрустальные экраны 晶石 (jīngshí) — в букв. пер. с кит. — «полевой шпат, барит, кристалл». Возможно, речь идёт о зеркалах.
[10] Гунъи Сяо 公儀蕭 (Gōngyí Xiāo) — в пер. с кит. Гунъи — «церемония» или «государственный служащий», Сяо — «скорбный».
[11] В англ. тексте — за полчаса. Период 时辰 — shí chén — в современном Китае обозначает час, в Древнем Китае был равен двум часам, следовательно, его половина равнялась часу.
[12] Третья стража — Цзы, час крысы 子 (zĭ) , 23:00 — 1:00.
[13] Ночная жемчужина 夜明珠 (yèmíngzhū) еминчжу — шар, испускающий свет, используется заклинателями в качестве фонарика.
Глава 23. Вот так сюрприз! Часть 1
Изящество этой миловидной девушки ничуть не умаляла лёгкая хромота — похоже, она подвернула ногу, сражаясь с очередным монстром. Когда она заговорила, её голос звучал жалобно:
— Шисюн Ло, мне так совестно! Мало того, что ты меня спас, так теперь я тебя задерживаю! Если бы не мы, ты бы уже ушёл далеко вперёд!
Однако Ло Бинхэ безыскусно ответил:
— Мы, заклинатели, должны заботиться друг о друге.
Похоже, настало время для явления Ло Бинхэ в ипостаси Гуаньинь, защитницы всех сирых и убогих. Для уже привычного Шэнь Цинцю в этом не было ничего удивительного.
Ло Бинхэ славился тем, что одной рукой бился с врагами, а другой прикрывал слабых женщин и детей, что, конечно же, изрядно ему мешало. Сражайся он в полную силу, давным-давно скинул бы Гунъи с пьедестала! Пока что его опережал даже Мин Фань — однако Шэнь Цинцю нисколько не сомневался, что Ло Бинхэ ещё проявит себя!
И всё же, несмотря на уверенность, мужчина не смог удержаться от мстительной мысли: «Если бы не великодушие моего ученика, которым вы все беззастенчиво пользуетесь, он бы вам показал, каково вставать у него на пути!» При этом ему и в голову не пришло, что с его стороны эти слова звучали довольно странно.
— Как я посмотрю, Цинцю, у твоего ученика доброе сердце! — с благодушной усмешкой заметил Юэ Цинъюань.
Шэнь Цинцю раскрыл веер, пряча улыбку — подобная похвала от шисюна воистину была как бальзам на душу. С какой стороны ни посмотри, нынешний Ло Бинхэ всецело отвечал образу «белого лотоса» [1].
— Да уж, по нему и не скажешь, что его учитель — Шэнь Цинцю, — фыркнула Ци Цинци.
Хоть их хвалебные слова шли от души, пользы от них было немного: на собрании Союза бессмертных значение имела сила, а не доброе сердце, так что в глазах посторонних Ло Бинхэ, должно быть, представал странноватым чистоплюем.
Когда взгляд сидевшего рядом старого главы дворца Хуаньхуа упал на экран, отражающий лицо Ло Бинхэ, он издал удивлённый возглас. Проследив за его взглядом, Шэнь Цинцю усмехнулся про себя:
«Смазливым личиком Ло Бинхэ, должно быть, пошёл в мать — само собой, он напомнил старику о некогда потерянной талантливой ученице».
В это же время на другой стороне ущелья Цзюэди Ло Бинхэ раздумывал о том, как выпутаться из сложившейся ситуации.
Само собой, он не мог просто бросить на произвол судьбы этих молодых да ранних заклинательниц из дворца Хуаньхуа, которые, едва поступив на обучение, не устояли перед возможностью покрасоваться на собрании Союза бессмертных, — и в то же время не мог разочаровать учителя, возясь с этими девицами вместо того, чтобы биться с монстрами.
В тот момент, когда, как полагал Шэнь Цинцю, он обменивался гормональными импульсами с одной из субтильных заклинательниц, на самом деле Ло Бинхэ хладнокровно раздумывал, как бы от них всех избавиться.
А ведь это была та самая сестричка, которой предстояло лишить Ло Бинхэ невинности! Да-да, та самая Цинь Ваньюэ [2]. На самом деле, она производила неплохое впечатление.
Пусть от неё было не слишком много толку там, где речь шла о сражениях и завоевании трёх царств, это была добрая и нежная девушка, которая стремилась к поддержанию мира и порядка в многолюдном гареме Ло Бинхэ. Кто бы отказался от подобной спутницы?
Шэнь Цинцю начал всерьёз сомневаться в этом после пары десятков глав, описывающих склоки между Ша Хуалин и первой женой Ло Бинхэ, дни которых были до отказа заполнены сварами, драками, интригами, попытками оклеветать соперницу или навредить ей каким-либо ещё образом; под конец он просто пролистывал эти эпизоды, приговаривая: «Бла-бла-бла…»
Он подписывался на роман о заклинателях, а не о разборках юных прелестниц!
«Уж лучше бы мне пришлось читать стостраничное описание спаривания пауков-призраков, чем вникать в то, как Ша Хуалин добилась выкидыша у Цинь Ваньюэ, благодарю покорно!»
Но сейчас все эти девицы боготворили Ло Бинхэ как своего спасителя, следуя за ним по пятам. И тот ничего не мог с этим поделать — не гнать же их, в самом деле?
Хоть сердце Шэнь Цинцю ликовало при взгляде на эту картину, в душе самого Ло Бинхэ начинало закипать недовольство: он был великодушен, но отнюдь не глуп. Некоторые из этих заклинательниц и впрямь ещё были слишком слабы для боя с монстрами — им недоставало тренировки, но, по крайней мере, они действительно старались. Другие же, не обладая достаточными навыками, сознательно влезли в это соревнование, чтобы прятаться за широкой спиной, получив при этом пару-тройку кристаллов.
Повстречай эти пройдохи Ло Бинхэ более поздней версии, он бы избавился от них не задумываясь!
Попадавшихся на пути монстров низкого уровня Ло Бинхэ расшвыривал единым мановением пальца, не удосуживаясь даже извлечь меч из ножен. Вскоре сестричек начал утомлять подобный темп.
Разумеется, он наращивал его неспроста. Наконец ближайшая девица из дворца Хуаньхуа принялась стенать:
— Шицзе Ваньюэ, у меня ноги болят!
Ло Бинхэ остановился, но оборачиваться не стал, вместо этого принявшись массировать виски. При виде подобной реакции Цинь Ваньюэ забеспокоилась. Склонившись к девушке, она тихо попросила:
